© 2013 galina ch_ep_uch

Домовая церковь во имя Рождества Богородицы Казанского женского епархиального училища

Предлагаемая статья Е. П. Ключевской представляет собой текст сообщения автора, сделанного в рамках XII научно-практической конференции «Богословие и светские науки: традиционные и новые взаимосвязи», состоявшейся 5 и 6 ноября 2012 года в стенах Казанской духовной семинарии.
В статье прослежена история церкви Казанского женского епархиального училища, ее создателей и благотворителей, ее внутреннее убранство, приведены имена церковных иерархов, совершавших богослужение в ней, показана роль храма в повседневной жизни училища, в деле женского духовного воспитания и образования.

Екатерина Петровна Ключевская
Кандидат искусствоведения (Казань)

 

 

Домовая церковь во имя Рождества Богородицы Казанского женского епархиального училища.
В память 120-летнего освящения
(историко-художественный аспект)

Поиски аутентичности современной культуры, помимо прочего, включают в себя возрождение конфессиональной жизни, стимулируя т.о. изучение православного историко-художественного наследия. Другим побудительным мотивом к подобного рода изысканиям являются генеалогические исследования, неизбежно сопряженные с желанием составить представление о характере бытовой среды, образе жизни своих предков, неотъемлемой частью которых была жизнь в лоне церкви..
В этом контексте наименее изученными остаются домовые церкви учебных заведений и других казанских учреждений. Помимо кратких сведений о домовых церквях в Справочных книгах Казанской епархии, их перечень приведен также в «Путеводителе по храмам и монастырям города Казани». (Казань. 2005), однако в нем она ошибочно названа освященной в честь царицы Александры.

Среди полутора десятков домовых церквей казанских учебных заведений XIX в., чье создание и освящение приходится главным образом на 1840-1890-е годы, исключая Крестовоздвиженскую церковь Казанского университета 1825 года, церковь епархиального училища хотя и не самая поздняя по времени устроения, но и не ранняя. Своего историографа, как, например, университетская церковь или церковь Родионовского института благородных девиц, церковь епархиального училища не получила. Не отложились с достаточной полнотой документы о ней и в фондах Национального архива РТ. Лишь со страниц «Известий по Казанской епархии» любознательный краевед может почерпнуть разнообразные сведения о ней. И попытка сложить из фрагментарной хроники единую картину оказалась, как и всегда в подобных случаях, намного интереснее отдельных деталей – не некая особая исключительность, а именно скромная повседневная жизнь церкви этого полузакрытого учебного заведения, наполняемая особенной атмосферой мечтаний и чаяний юных воспитанниц, еще не отягощенных грешным мирским жизненным опытом, составляют ее особенность, позволяя полнее увидеть быт этого учебного заведения.

Кроме того, это еще и повод вспомнить и воздать должное бескорыстию тех, кто не остался равнодушным к жизни епархиалок, обеспечивая им достойное существование, в том числе и в лоне церкви. Не говоря о епархиальных архиереях и рядовых священниках, это была элита казанского купечества, чьи капиталы, общественная и благотворительная деятельность, причастность к науке и искусству были широко известны в Казани. Заметим, что современные биографы, по-видимому, сочли факт их благодеяний по отношению к епархиальному училищу лишь малозначимой и не стоящей упоминания подробностью в их биографиях.

Церковь при училище была устроена не сразу. Открытое в 1890 г. первые три года оно не имело домовой церкви и в праздничные и воскресные дни ученицы ходили к литургии в приходскую Кирилло-Мефодьевскую церковь, построенную стараниями протоиерея Петра Диомидовича Миловидова в 1889 г., ближайшую к училищу. Инициатива по устройству домовой училищной церкви исходила непосредственно от Архиепископа Павла (Лебедева). Его усилиями были собраны необходимые для этого средства. Первыми благотворителями стали О. С. Александрова-Гейнс, пожертвовавшая 3000 руб. и Елабужский Благотворительный комитет, от которого поступило 500 руб. Расходы по написанию икон для иконостаса и храма принял на себя почетный блюститель по хозяйственной части училища В. И. Заусайлов. Нашлись и другие неравнодушные к благому делу лица, жертвуя украшения для церкви, необходимую утварь, вещи, денежные средства. Совет училища определил, каким быть иконостасу. По выбранному Советом училища рисунку, одобренному Высокопреосвященнейшим Павлом, был заказан иконостас стоимостью в 2000 руб.

Особыми заслугами перед епархиальным училищем начального периода его существования отмечен протоиерей Петр Диомидович Миловидов, регент архиерейского хора, председатель строительного комитета при училище, в бытность которого было осуществлено и строительство самого училищного здания, и устроение домовой церкви. Однако ему не суждено было увидеть результаты своих трудов по устроению церкви – он скончался 17 марта 1892 года и был погребен на Арском кладбище.

Освящение училищного храма состоялось 12 октября 1893 года. Изложение событий этого дня приводится на страницах «Известий по казанской епархии»: «…в 8 часов утра совершено было положенное водоосвящение. В десятом часу утра в училище прибыл Архиепископ Казанский и Свияжский Владимир II (Петров), встреченный собором священнослужителей, назначенных к участию в освящении храма и совершении божественной литургии. Были: о. ректор духовной семинарии архимандрит Филарет, о. ключарь кафедрального собора священник А.Яблоков, инспектор училища священник М. Источников, член Совета протоиерей Д. Сельский, о. председатель строительного комитета священник Г. Павловский и о. благочинный г. Спасска священник М. Леонов. По завершении литургии воспитанницы Училища отправились в свою столовую, где их ожидал праздничный обед. Гости же были приглашены почетным блюстителем Училища В. И. Заусайловым во временное помещение Начальницы Училища, где был накрыт чай, а в актовом зале – закуска и приличные торжеству обед».
Спустя немногим менее двух месяцев после этого события на страницах «Известий по Казанской епархии» (№ 23 от 1 декабря 1893 г.) было помещено описание вновь устроенной домовой церкви во имя Рождества Пресвятыя Богородицы епархиального училища: «Занимая самый верхний (третий) этаж нового здания, новоустроенная училищная церковь представляет собою довольно обширное (длиною около 8 саж. и шириною -1 ½ саж.), высокое (2 саж., 1 арш. . и 14 верш.) и светлое (в два света) помещение. При входе в церковь, прежде всего обращает на себя внимание очень красивый и изящный иконостас (работы мастера И. А. Фешина), украшенный золотою резьбою по светло-голубому фону. Двухъярусный иконостас уставлен живописными иконами, весьма удачно исполненными иконописцем Семеновым, по указанию Совета Училища, при участии почетного блюстителя В. И. Заусайлова—опытного знатока в иконописном деле, который кроме того, принял на себя все расходы – до 600 руб. – по написанию икон в иконостасе и храме» [1].

Создатели иконостаса заслуживают того, чтобы уделить им особое внимание, не только на том основании, что казанское художественное ремесло остается слабо изученным аспектом православного искусства, не в последнюю очередь и в силу понесенных невосполнимых потерь за годы советской власти, но и ввиду значимости самих личностей, неразрывно связанных с культурой и искусством Казани.
Иван Алексадрович Фешин, происходил из арзамасских мастеровых, с 1878 г. содержал позолотно-столярную иконостасную мастерскую в Казани на Проломной улице в доме Апакова, позже – на Московской, при 16 рабочих с годовым оборотом до 10 тысяч рублей. «За хорошую резьбу по дереву, разнообразие рисунков и правильную постановку мастерской» был награжден Большой серебряной медалью Казанской научно-промышленной выставки 1890 г. и в том же году избран старшиной столярного цеха, что также свидетельствовало об авторитетности его в профессиональном сообществе. В начале 1910-х гг. И. А. Фешин разорился, и мастерская закрылась. Иконостас церкви Епархиального училища и алтарь Римско-католического костела – единственные ныне известные работы мастерской И. А. Фешина.

Дополнить эти скупые сведения может обращение к биографии его сына – выдающегося художника Николая Ивановича Фешина. Именно в мастерской отца впервые проявился его художественный талант: с шести лет – первые опыты самостоятельного составления орнаментов (один из детских альбомов Н. И. Фешина с такими набросками ныне хранится в собрании Музея изобразительных искусств Татарстана), с девяти – поездки с артелью отца по деревням и участие в исполнении заказов, в тринадцать лет – первый самостоятельный заработок. Работа в области декоративно-прикладного искусства всегда оставалась для Н. Фешина неотъемлемым способом творческого самовыражения, и в начале творческого пути, когда им собственными руками была создана оригинальная резная мебель для своей мастерской в художественной школе, и позже, в Америке, где он создал уникальный архитектурно-художественный ансамбль дома в Таосе.

Личность же самого отца, его нравственные качества – целеустремленность, энергия, воля к созидательному труду, навсегда остались для художника постоянным источником творческих импульсов. Высказывания Н. И. Фешина о своем отце приводит в своих мемуарах художник Давид Давидович Бурлюк (их общение не прерывалось весь американский период жизни); «Мой отец был выдающийся резчик по дереву, он был настоящий профессор в своем деле, превосходящий И. Е. Репина. Я чувствую, как многим обязан отцу, я помню, как терпелив он был, как добр и человечен, справедлив к рабочим в его артели. Все они были пьяницы, но мой отец делал вид, что не видит этого, он только постоянно хвалил их за непревзойденную технику в резьбе по дереву». Склонность Д. Д. Бурлюка к мифотворчеству не позволяет поручиться за достоверность цитируемого, однако известно, что ни при каких обстоятельствах жизни в Америке Н. И. Фешин не расставался с живописным портретом отца. На всю жизнь сохранил он и уважение к ремеслу в лучшем значении этого слова, к тому, что сам впоследствии называл «умением руки». А хорошо знакомая с детства многоязычная, пестрая, своеобразная и красочная жизнь Среднего Поволжья питала творческое воображение художника и доминировала в темах и сюжетах его многофигурных жанровых полотен.

Портреты отца Н. И. Фешин писал неоднократно, два из них ныне в собрании Музея изобразительных искусств РТ. «Портрет отца» (1918) – самый известный, экспонирующийся в постоянной экспозиции музея и неоднократно воспроизводимый в каталогах и публикациях о творчестве Н. И. Фешина, сфокусировал те настойчивые поиски большой психологической правды и глубокого реализма, которые постепенно накапливались в ряде создаваемых в разное время и по-разному решаемых портретах отца, личность которого на всю жизнь была для художника окружена высоким моральным авторитетом. В этом монументальном полотне всё безыскусно правдиво – тяжёлая кряжистая фигура в громоздкой шубе и кондовое кресло подстать ей, неприветливое выражение старческого лица, в сердитом взгляде – усталость прожитой жизни и одновременно неизжитая крепость духа, властность характера. Сурова и не многоцветна красочная гамма полотна, но звучит она сильно, впечатляюще. Сама техника широкого, мощного свободного письма, уверенность ударов кисти способствует созданию силы образа, его психологической полифонии. Таким предстает образ создателя иконостаса епархиальной училищной церкви в свете отражения его личности в личности сына, выдающегося художника, чей талант еще при жизни был признан в России и США, а также живописных портретов, принадлежащих к лучшей части музейной коллекции Музея изобразительных искусств РТ.

Создатель иконописного убранства церкви – Александр Ефимович Семенов, бузулукский мещанин, владелец мастерской «живописи, икон и портретов» в Казани на Проломной в д. Раскатова с годовым оборотом до 2000 руб. Он также был экспонентом Казанской ремесленной и сельскохозяйственной выставки 1886 года, на которой был удостоен Малой серебряной поощрительной медали, и Казанской научно-промышленной выставки 1890 года, получив на сей раз Большую серебряную медаль «за выдающиеся достоинства портретов и хорошее качество живописных работ». Кроме Епархиального училища, мастерская А. Е. Семенова исполнила в 1896 г. иконы для домовой Благовещенской церкви Земледельческого училища, в 1902-1904 гг. участвовала в росписи Никольского собора в Чистополе. Сохранились сведения о том, что в 1899 году А. Е. Семенов состоял учителем живописи и рисования в Казанской духовной семинарии. Единственное сохранившееся произведение А. Е. Семенова – «Портрет А. Ф. Лихачева» (ныне – в ГМИИ РТ), созданный, по всей вероятности, ко времени открытия Лихачевского отдела Городского музея, что само по себе подчеркивает статус мастера [2].
Не только для Н. И. Фешина, но и для многих художников того времени, путь в большое искусство лежал через художественно-ремесленные и иконописные мастерские, в которых они и получали самые первые навыки в изобразительном искусстве.

«Записки художника» А. Ф. Фищева бывшего учеником в Казанской художественной школе, донесли до нас внешний облик А. Е. Семенова и обстановку его мастерской: «В конце июля 1895 г. попрощавшись с матерью, я поехал в Казань «попытать счастье» – поступить к Семенову. Казань я уже знал и мастерскую Семенова отыскал без труда. Почти в конце Проломной улицы, недалеко от реки Казанки, двухэтажный каменный дом с большой вывеской «Мастерская художника Семенова» а по бокам ее две золотые медали. Семенов был в мастерской. Он спросил, где я работал и у кого. Я перечислил и места, и хозяев. По-видимому, он остался доволен, но условия предложил самые кабальные с жалованьем 50 рублей в год; по два рубля в месяц, остальные – по истечении года. За прогулы – штраф. Содержание и квартира – хозяйские. Я согласился. Он написал договор (условие) в двух экземплярах, под которым я подписался. Мы вышли в зал, где работало около десятка мастеров, подмастерьев и учеников. Отрекомендовав меня, он указал мне место работы. Семенов – мужчина лет пятидесяти, невысокого роста с круглым брюшком, с умным подвижным лицом и волосами до плеч с проседью. Это был делец и в то же время мот. Он получал большие заказы на церковные работы в Казанской, Вятской и других губерниях. По селам и городам трудились его бригады живописцев» [3].

То обстоятельство, что и А. Е. Семенов и И. А. Фешин так успешно выступили на Казанской научно-промышленной выставке 1890 г. могло сыграть определенную роль в получении заказа на работы для церкви епархиального училища. Подробно остановившись на характеристиках Фешиных – отца и сына, А. Е. Семенова мы затронули некоторые аспекты истории казанского художественного ремесла, во многом сегодня забытого или вовсе неизвестного, и в частности, тот факт, что между светским и православным искусством того времени не существовало непреодолимых различий, они развивались во взаимосвязи и органическом единстве [4]. История церкви епархиального училища предоставит еще один аргумент, подтверждающий это, о чем будет сказано ниже.

Состав икон в иконостасе и алтаре известен по публикации на страницах «Известий по Казанской епархии», посвященной церкви: «Иконы на царских вратах: Благовещения Пресвятой Богородицы и четырех Евангелистов, над царскими вратами—Тайной вечери и местные —Спасителя и Божьей Матери—златочеканной работы; все же прочие иконы простой работы. В первом ряду иконостаса по правую сторону царских врат, кроме иконы Спасителя помещены иконы Рождества Пресвятой Богородицы и трех святителей вселенских, по левую же сторону—за иконою Божьей Матери следуют иконы с.в.в. Іоанна-Крестителя Господня и трех святителей Казанских: на южных и северных дверях—иконы свв. Архистратига Михаила и Архангела Гавриила. Во втором ряду иконостаса по правую сторону иконы Тайной вечери и конусообразного возвышения, заканчивающегося вверху крестом, помещены иконы: Рождества Христова, Богоявления, Сошествия Св. Духа на Апостолов и свв. равноапостольных Мефодия и Кирилла; по левую же сторону— иконы: Вознесения Господня, Введения во храм ІІресв. Богородицы, Успения Богородицы и св. равноапостольного князя Владимира и благоверной княгини Ольги. За правым клиросом помещена довольно большого размера икона свв. первоверховных Апостолов Петра и Павла, за левым— святителя Николая. В алтаре на восточной стороне (за престолом) при открытых царских вратах из средней части храма открывается прекрасный вид иконы Воскресения Христова написанной на цинковой доске большого размера и окаймленной роскошной золотою рамою; рядом же с этою иконою поставлены запрестольный крест с распятием, писанным на кипарисе, и икона Знамения Божьей Матери злато-чеканной работы. Стены храма, оштукатуренные, пока лишь выбелены; пол паркетный. Вообще в настоящем своем виде храм производит впечатление „изящества в простоте» и по всей справедливости может быть признан одною из лучших домовых церквей г. Казани».

В этом перечне, включающем обычные праздничные, христологические и богородичные иконы, обращают на себя внимание иконы Св. княгини Ольги и Св. князя Владимира, ее внука – «начальников веры» и «корней православия», святых прославивших казанскую землю – Гурия, Германа, Варсонофия, что подчеркивало просветительский аспект домового храма именно учебного заведения, обращая мысли молодой паствы к истории утверждения православия в том числе и на казанской земле, а главное – иконы равноапостольных Мефодия и Кирилла, которые почитались как «учители словенские»: именно к ним обращались с молитвой о даровании детям ума и желания учиться, о помощи в учении.
Необходимые церковно-служебные предметы были приобретены в казанских магазинах, некоторые же – наиболее ценные, например паникадило, лампады, подсвечники, были выписаны Советом училища из Москвы, по предварительному выбору их во время Нижегородской ярмарки.

В ходе расширения и обновления Епархиального училища 1899 г. была расширена и обновлена и училищная церковь, в целом не претерпевшая однако коренных изменений. Преобразования были сделаны в ходе надстройки третьего этажа училищного здания, о чем подробно писал Н. И. Владимирский [5]. При посещении обновленного храма архиепископ Арсений обратил внимание присутствующих «на картину над жертвенником проф. П. В. Знаменского «Распятие Христа», воспроизводящую с некоторыми вариациями картину В. Васнецова в Киевском Владимирском соборе» [6]. Занятия иконописью и живописью – мало известная часть биографии П. В. Знаменского, о чем, впрочем, сам он упоминает в своих записках, ныне хранящихся в Национальном архиве РТ.

Думается, упомянув на страницах свой публикации об этом, на первый взгляд, частном эпизоде, Н. И. Владимиров преследовал цель акцентировать некоторые аспекты, а именно, значительность пожертвований в храм и авторитетность жертвователей – сам преосвященный Арсений пожаловал в церковь икону соименного святого – преподобного Арсения Великого, побуждая таким образом последовать этому примеру, а также подчеркнуть стремление идти в ногу со временем в области современных тенденций в области историко-религиозной живописи, т.к. Владимирский собор в Киеве, по словам современника «чудный и наилучший памятник нашего церковного зодчества с росписями В. Васнецова и М. Нестерова, открыл, можно сказать, новую эру в области русской церковной живописи» [7].

Пожертвования на устройство и украшение училищной церкви и деньгами и вещами поступали постоянно от разных лиц и обязательно перечислялись в училищных отчетах. Начало этому положил Высокопреосвященнейший Павел, Архиепископ Казанский и Свияжский на акте открытия училища 8 сентября 1890 года – Владыка благословил воспитанниц училища иконою Казанских святителей Гурия, Варсонофия и Германа и свв. мучеников Аврамия Болгарского и Иоанна. Почитание Авраамия Болгарского в Казани распространилось после получения из Владимира в 1873 г. иконы с частицей мощей святого, имя которого с 1899 г. обязательно поминалось в церковной службе после имен Гурия, Варсонофия и Германа. Кроме того, считается, что мученик Авраамий обладает особой благодатной силой предстательствовать перед Богом о больных детях. Таким образом, дар архиепископа был наполнен особым смыслом. М. В. Малиновским были пожертвованы священные сосуды; покойным протоиереем Н. Д. Миловидовым, бывшим председателем Строительного комитета при училище, Св. крест, Евангелие, кадило и священническое облачение; от покойного священника с. Чернышевки Тетюшского уезда В. Лебедева поступило 100 руб.; от казанского 1 гильдии купца Л. А. Матвеевского 100 руб.; от Л. В. Васильева и М. Н. Пашовкиной 36 руб.; от служащего при училище Т. Сергеева 25 рублей. Среди вкладов были также серебряная лампада, пожертвованная А. М. Знаменской, шитая шелками пелена от Н. Н. Амосовой, образ св. мучениц Софии, Веры, Надежды и Любови в киоте с лампадой от Т. Ф. Орлова, икона св. Митрофана Воронежского от М. А. Тринитатовой. Были в храме и особенные иконы: «Каждый выпуск воспитанниц, помимо большой фотографической карточки с себя для актового зала, сооружает на свои средства икону и в благодарную и молитвенную память о себе оставляет ее в училищной церкви. К каждой курсовой иконе прибивается медная табличка с вырезанной на ней надписью о времени сооружения образа» [8]. Кроме того, некоторые ученицы жертвовали в храм иконы соименных святых.

Настоятелем училищной церкви в 1900-е г. был протоиерей Николай Александрович Владимирский, выпускник Казанской Духовной Академии, сын ее ректора Александра Поликарповича Владимирского. Он же исполнял обязанности инспектора классов и законоучителя. Должность инспектора была выборной Советом училища и утверждаемой архиереем, и требовала наличия у претендента на эту должность степени магистра или кандидата богословия, т.к. именно на нем лежало заведывание всей учебной частью училища, всем учебным процессом, контроль за исполнением преподавателями программ читаемых ими предметов, составление годовых отчетов по учебной части. Именно Н. А. Владимирского вслед за Е. А. Маловым, можно считать летописцем училищной жизни – это их постоянные публикации об училище печатались на страницах «Известий по Казанской епархии».

Домовый храм играл важную роль в повседневной жизни епархиалок: «Воспитанницы старших классов читали по очереди утренние и вечерние молитвы, присутствовали на всенощных бдениях и литургии, говели и исповедовались. Обязательно участвовали в церковном пении. С началом русско-японской войны всякое богослужение заканчивалось пением «Спаси, Господи, люди твоя». Церковное пение – обязательный предмет учебной программы, в разные годы его преподавали подрегент архиерейского хора Федор Сахаров, позже – Михаил Добромыслов. Словесность и церковно-славянский язык преподавал наставник духовной семинарии статский советник, магистр богословия Иван Невзоров. На уроках рукоделия воспитанницы чинили священнические облачения, вышивали орлецы для архиерейского служения.

С училищным храмом были связаны и все праздничные и наиболее знаменательные события училищной жизни. Как никакой иной домовый храм, он был объектом внимания высших иерархов. По особым случаям в нем служили казанские архиепископы в сослужении с городскими архиереями. Архиепископ Казанский и Свияжский Владимир II (Петров), служил божественную литургию на освящение новоустроенного училищного храма 12 октября 1893 года. Именно по его инициативе при Казанском епархиальном училище был создан Ольгинский приют, названный в честь Великой княжны Ольги, сестры императора Александра III. В 1895-1897 годах для приюта было построено специальное здание, соединенное со зданием училища. Для наиболее способных воспитанниц приюта открывалась возможность продолжить обучение в епархиальном училище, получив таким образом среднее педагогическое образование. Живописный «Портрет архиепископа Владимира» ныне хранится в собрании ГМИИ РТ: Облаченная в темно- синие одежды фигура развернута в трехчетвертном повороте в пространстве, голова в черном монашеском клобуке обращена к зрителю, правая рука лежит на стопке бумаг – духовный писатель – архиепископ Владимир выступал на страницах «Христианского чтения» и «Домашней беседы», Богатая библиотека архиепископа по завещанию была передана Казанской духовной академии [9].

В 1900 г. новообновленный храм посетил Архиепископ Арсений (Брянцев Александр Дмитриевич), о чем упоминалось выше. В бытность его на казанской кафедре (1897-1903) миссионерские курсы при Казанской духовной академии были преобразованы в самостоятельное учебное заведение, разместившееся в Спасо-Преображенском монастыре. Арсений поддержал инициативу постройки храма во имя прп. Евфимия Великого и святителя Тихона Задонского в Седмиезерном монастыре, пожертвовав от себя 500 р. на строительство и освятив построенный храм 8 августа 1901 года. Много ездил по епархии и выступал с проповедями, о чем регулярно помещались отчеты на страницах «Известий по Казанской епархии».
С торжественной литургии в храме начинались выпускные акты училища. Особой торжественностью был отмечен выпускной акт 1906 г., чему на страницах «Известий по Казанской епархии» была посвящена отдельная публикация по тем причинам, что «настоящий VI выпуск окончивших курс воспитанниц является первым выпуском преобразованного училища – начиная с этого выпуска Казанское епархиальное училище принимает нормальный тип шестиклассного училища с ежегодным выпуском» [10].

Выпускной акт состоялся 2 июня 1906 г. и начался с торжественной литургии в храме, которую служил архиепископ Димитрий в сослужении о.о. Е. А. Малова, И. Т. Горизонтова. В. С. Братолюбова и иереев Н. А. Владимирского, С. В. Димитриева и В .Г. Красноперова. В совершении молебна приняли участие градские архиереи – П. М. Руфимский, А. В. Павловский, П. П. Афонский. Инспектор классов обратился к воспитанницам с прощальным напутственным словом, которое полностью опубликовано в отчете об этом знаменательном событии, зачитал список окончивших курс учениц с некоторыми предварительными сведениями о личном составе курса. Вызываемые по списку выпускницы получали из рук владыки аттестат и по экземпляру Евангелия и молитвенника в напутственное благословение от училища, а лучшие ученицы награды – книги и похвальные листы. В заключении архиепископ приветствовал воспитанниц краткой речью. Акт закончился молитвой к Пресвятой Богородице.

Домовые церкви первыми попали под удар советской власти, упраздненные вместе с самими учебными заведениями декретом 1918 г. Судьба имущества церкви епархиального училища неизвестна, можно лишь предположить, что часть его могла попасть в музейный фонд Отдела по делам музеев и памятников старины при Татнаркомпросе, где оно было обезличено, либо, что более вероятно, было расхищено и погибло в разрухе гражданской войны. Само здание епархиального училища не меняло учебных функций, и во многом благодаря этому сохранилось. Ныне в нем размещается средняя школа № 18.
———————————————

Примечания

1. «Известия по Казанской епархии». – 1893. № 23
2. См. об истории портрета: Образ «казанского антиквариума». Из истории одного портрета// Казань. 2009. № 9.- С.38-39
3. Фищев А.В. Записки художника. – Горький. 1985. – С.23
4. См. также о И.А Фешине и А.Е. Семенове: Ключевская Е.П. Словарь казанских художников. Вторая половина XVI – начало XX века. – Санкт-Петербург. 2009. – С.54, 102
5. Владимирский Н.И. Расширение и обновление епархиального женского училища// Известия по Казанской епархии. 1900. №21.- С. 928-938.
6. Известия по Казанской епархии.- 1900 г. № 21. – С.938.
7. Цит. по: Вздорнов Г.И. История открытия и изучения русской средневековой живописи. XIX век. – М. 1986. -С.137
8. Известия по Казанской епархии. – 1900. № 11. – С.485
9. См. о нем: Липаков Е.В. Архипастыри Казанские. 1555-2007. – Казань. 2007. – С. .259-263; Макарова-Мирская. Памяти архиепископа Владимира//Раифский альманах. 2012. № 2. – С. 54-69; О портрете: Ключевская Е.П. Портретная галерея настоятельских покоев монастырей Казанской епархии XVIII – XX вв. //Свияжские чтения. Сборник докладов конференции. Вып. III. – Свияжский Богородице-Успенский монастырь. 2012. – С. 51-63
10. Известия по Казанской епархии. 1906. № 23. – С.724-726
————————————————————————————

Комментарии к статье Е. П. Ключевской.
Тема домой церкви Казанского епархиального женского училища отражена в статьях блога, опубликованных ранее:
Здание казанского епархиального женского училища
Освящение храма при Казанском епархиальном училище

Ваш отзыв

Ваш e-mail никогда не будет опубликован. Required fields are marked *

*
*

Вы можете использовать следующие теги: <a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <strike> <strong>