© 2016 galina brodskij_eliot_3

Поэт поэту, или Бродский и Элиот

Г.В. Магницкая

Галине Соколовой, с благодарностью

«Странная вещь. Поэт Н. такие сердечные, такие взволнованные стихи пишет, да и сам по себе он такой душевный человек! А никому на хрен не нужен. Напротив, Бродский — такой холодный, дистанцированный, демонстративно одинокий и в жизни, и в стихах… А вот умер он — и такая боль, такое зияние в душе! На годы, на всю жизнь!»
Михаил Веллер

Неожиданные порой бывают у меня состояния, когда я буквально «заболеваю» поэтом, отдельным его стихотворением или даже строкой. Об этом в свое время писала еще злоязычная Надежда Яковлевна Мандельштам в отношении мужа во втором, как я называю, «откровенном» томе Воспоминаний. Понятно по выше приведенному портрету, что речь идет об Иосифе Бродском, к чтению которого приобщила меня подруга, прислав сборник его рождественских стихов, хотя у меня на полке давно стояли два его тома. Согласитесь, трудно проникнуться его поэзией. Вроде все написано правильно, логично и строка льнет к строке, а мягкости и напевности, т.е. лиричности – не ощущается.

Бродского не воспринимают не только обычные читатели, но и некоторые поэты. Вспоминает Инна Лиснянская о реакции Арсения Тарковского: «…в середине февраля 75-го я очередным своим восхищением поэзией Бродского вынудила Арсения Александровича произнести: — Он — не мой поэт.……- Ну что вы со своим Бродским носитесь? Он — не мой, потому что слишком длинно без стержневой мысли пишет, неоправданно длинно. К чему русской поэзии его бесконечные анжамбеманы? Особенно мне противопоказан его ернический скептицизм. Но дальше я не слушала Тарковского, оскорбительно дерзила…».

Думается, что у Тарковского была иная природа дарования и потому его поэзия  несопоставима с поэзией Бродского. Вернее сказать, что они жили в разных поэтических мирах.

И вот однажды наступило прозрение, иначе сказать не могу. Помню даже, что шел месяц февраль. А для меня этот месяц напрямую связан с Борисом Пастернаком. Однажды, размышляя наедине с собой (и тетрадью, конечно) о сложности восприятия пастернаковских творений, Цветаева сформулировала мысль о том, что по-настоящему Пастернак «осуществляется» только в талантливом читателе. Как она права. Эти же слова в полной мере можно отнести и к Бродскому. Сложный поэт. Не всякому под силу открыть для себя его поэзию. Много проще сказать – мыслительное извержение вулкана… и закрыть книгу. Буквально случайно буквально наткнулась на одну строчку, ставшую началом начал – «…И дверь он запер на цепочку лет». Именно запер, а не закрыл, не захлопнул, т. е. сразу возникает мысль о кончине. Проводя параллели можно сказать, что «цепочка лет» оказалась у них с Элиотом разной длины. У Бродского на 21 звено-год короче. Рано покинул он наш мир. Ходила под ее впечатлением более недели и постоянно повторяла то про себя, то вслух, как бы пробуя «на вкус».

Затем наступила очередь самого стихотворения. Оно довольно большое и состоит из трех самостоятельных по ритмике частей. Называется – «Стихи на смерть Т.С. Элиота» и было написано 12 января 1965 года. Делаю на этом акцент, поскольку автору шел всего 25 год. И такие неожиданно серьезные и глубокие  размышления об исходе жизни.  Возник вопрос: свои мысли он перевел в слова или позаимствовал у предшественников? Предстояло разобраться и с этим обстоятельством. Необходимо привести элегию полностью, поскольку вырванные из контекста фрагменты, не смогут показать всей ее глубины.

I
Он умер в январе, в начале года.
Под фонарем стоял мороз у входа.
Не успевала показать природа
ему своих красот кордебалет.
От снега стекла становились у’же.
Под фонарем стоял глашатай стужи.
На перекрестках замерзали лужи.
И дверь он запер на цепочку лет.

Наследство дней не упрекнет в банкротстве
семейство Муз. При всем своем сиротстве,
поэзия основана на сходстве
бегущих вдаль однообразных дней.
Плеснув в зрачке и растворившись в лимфе,
она сродни лишь эолийской нимфе,
как друг Нарцисс. Но в календарной рифме
она другим наверняка видней.

Без злых гримас, без помышленья злого,
из всех щедрот Большого Каталога
смерть выбирает не красоты слога,
а неизменно самого певца.
Ей не нужны поля и перелески,
моря во всем великолепном блеске;
она щедра, на небольшом отрезке
себе позволив накоплять сердца.

На пустырях уже пылали елки,
и выметались за порог осколки,
и водворялись ангелы на полке.
Католик, он дожил до Рождества.
Но, словно море в шумный час прилива,
за волнолом плеснувши, справедливо
назад вбирает волны, торопливо
от своего ушел он торжества.

Уже не Бог, а только Время, Время
зовет его. И молодое племя
огромных волн его движенья бремя
на самый край цветущей бахромы
легко возносит и, простившись, бьется
о край земли, в избытке сил смеется.
И январем его залив вдается
в ту сушу дней, где остаемся мы.

II
Читающие в лицах, маги, где вы?
Сюда! И поддержите ореол:
Две скорбные фигуры смотрят в пол.
Они поют. Как схожи их напевы!
Две девы — и нельзя сказать, что девы.
Не страсть, а боль определяет пол.
Одна похожа на Адама впол-
оборота, но прическа — Евы.

Склоняя лица сонные свои,
Америка, где он родился, и –
и Англия, где умер он, унылы,
стоят по сторонам его могилы.
И туч плывут по небу корабли.

Но каждая могила — край земли.

III
Аполлон, сними венок,
положи его у ног
Элиота, как предел
для бессмертья в мире тел.

Шум шагов и лиры звук
будет помнить лес вокруг.
Будет памяти служить
только то, что будет жить.

Будет помнить лес и дол.
Будет помнить сам Эол.
Будет помнить каждый злак,
как хотел Гораций Флакк.

Томас Стерн, не бойся коз.
Безопасен сенокос.
Память, если не гранит,
одуванчик сохранит.

Так любовь уходит прочь,
навсегда, в чужую ночь,
прерывая крик, слова,
став незримой, хоть жива.

Ты ушел к другим, но мы
называем царством тьмы
этот край, который скрыт.
Это ревность так велит.

Будет помнить лес и луг.
Будет помнить всё вокруг.
Словно тело — мир не пуст! –
помнит ласку рук и уст.

Наиболее значимые для меня моменты выделила жирным шрифтом, чтобы показать, какие именно темы затронуты поэтом в стихотворении, вернее, звучат колоколом лично для меня.

После прочтения и осмысления первых семи строк испытала нечто наподобие мистического ужаса. Почему? Ведь Бродский как бы описывает свой уход в мир иной, поскольку тоже скончался в январе. «На перекрестках замерзали лужи», – пишет он, но любой перекресток есть своеобразный «узел судьбы», который человек зачастую не в состоянии преодолеть, поскольку его дальнейший путь уже предрешен свыше. Возможно до конца не осознавая этого момента, Бродский уже провидчески описал свой конец. Что это? Дарованная вместе с талантом посвященность в итог судьбы? Отчасти подтверждением сказанному служит следующий фрагмент:

Без злых гримас, без помышленья злого,
из всех щедрот Большого Каталога
смерть выбирает не красоты слога,
а неизменно самого певца.

Второе дно. Вспомните слова Михаила Веллера, вынесенные своего рода эпиграфом к данной статье и тогда станут понятны последующие, щемящие строки:

Будет памяти служить
только то, что будет жить.

При жизни Бродского много ругали и устно, и в печати, а вот человек умер, и сразу стало ясно, что мир потерял «глыбу», необыкновенной силы ума человека-мыслителя.
Следующий пласт. Невозможно писать под Бродского, пытаться подражать. Не получится. Слишком сильно выражена «самость» автора: собственная точка зрения на все происходящее и бывшее, личное видение мира в целом. Читая стихи и прозу Бродского можно соглашаться с ним или спорить, но равнодушно воспринимать нельзя. Мои размышления касаются избранных читателей, неравнодушных к его творчеству.

Следующий пласт, заслуживающий внимания, касается темы любви.  Жизнь нельзя представить без этого чувства: ее счастливых и трагических моментов – уходов и приходов к себе, от себя и в разные стороны:

Так любовь уходит прочь,
навсегда, в чужую ночь,
прерывая крик, слова,
став незримой, хоть жива.

Кому предназначены эти пронзительные по звучанию слова? У меня только один ответ – первой и никогда незабываемой любви поэта – Марианне Басмановой. К этому времени они были близко знакомы уже три года. И думается, что оба устали от своего чувства, требующего напряжения всех сил – душевных, умственных и телесных.

Что же мы получаем в конечном итоге? Стихотворение, написанное на смерть духовно близкого человека, которое пропущено через себя, собственные переживания. Бродский как бы «примеривает» на смерти Элиота свой исход, то, что ему дорого и то, что останется после него. По большому счету каждая строчка стихотворения есть торжество откровений поэта, к которым мы, к сожалению,  оказываемся не всегда готовы. Не та у нас эрудиция, не тот размах мысли и излом ума, поэтому и улавливаем поверхностно лежащие идеи и замыслы автора.

***

Так кто же такой Т.С. Элиот? Стоит привести короткую биографическую справку в виде заметок на полях.
Элиот Томас Стернз / Thomas Stearns Eliot (1888 – 1965) – поэт и драматург, критик и редактор, издатель. Пять основных профессий в одном клубке, хотя и весьма близких по сути.

Родился в городе Сент-Луис (штат Миссури, США). Происходил из довольно богатой семьи. Следует остановиться на том факте, что его дед был священником, который к тому же основал в Сент-Луисе Вашингтонский университет. И об этом упомянул Бродский: «Католик, он дожил до Рождества».

Получил достойное образование и можно предположить, что вполне осознанно. Вначале изучал филологию и философию в Гарварде, впоследствии продолжил образование в Сорбонне, Марбургском и Оксфордском университетах. Прошел четыре крупнейших школы.

Т. С. Элиот в 1927 году совершил крещение в англиканской церкви, после чего ему было предоставлено британское подданство. Смена веры в любом случае – смелый шаг. Его раздумья о религии нашли отражение в поэме «Пепельная среда» (1930). С 1936 года и до конца жизни занимал пост директора издательства «Faber and Faber». Одновременно занимался литературной деятельностью. В 1948 году был удостоен Нобелевской премии «За выдающийся новаторский вклад в современную поэзию». Одновременно с ним номинировались еще 29 человек. Среди них русские эмигранты и наши соотечественники: Марк Алданов, Николай Бердяев, Борис Пастернак, Михаил Шолохов. Считают, что «поэзия его многопланова, насыщена историческими и мифологическими аллюзиями; она требует от читателя большой эрудиции и напряженной работы мысли. Подвижные меняющиеся ритмы и размеры его стихов объясняются желанием отразить стремительный и напряженный ритм современной жизни, а их интонации адекватны трагическому состоянию человека в 20 веке». Не правда ли, приведенная информация подходит и к Бродскому?

Сам Элиот так определял свою жизненную позицию, причем,  весьма рано,  уже в конце 20-х годов: «Классик в литературе, роялист в политике и англо-католик в религии». Нечто аналогичное сказал о себе и Бродский: «Я — еврей, русский поэт и американский гражданин». Согласитесь, неплохой набор в обоих случаях?

Итогом его творческого, философского и просто человеческого становления можно считать поэтический цикл под названием «Четыре квартета», навеянный поздними квартетами Бетховена, где автор рассуждает о природе времени:

То, что зовется началом – скорее, конец.
И заканчивать – значит, начать.
Начинаем с конца.
……………………………………………………………………..
Мы не оставим исканий,
И поиски кончатся там,
Где начали их; оглянемся,
Как будто здесь мы впервые.
И ступив за ворота,
Поймем – нам осталось
Начать да и кончить…
(Перевод С. Степанова)

Но это уже отдельная тема. К тому же после получения премии Элиот прекращает писать стихи, или, по крайней мере, публиковать их.
Несомненно, достойный уважения человек, творчество которого требует глубокого осмысления. Интеллектуал. Элитарный литератор.

И еще. Начиная с 1993 года ежегодно, присуждается премия Т. С. Элиота за лучший сборник новых стихотворений, впервые изданный в Великобритании или Ирландии, а с 1997 — одноимённая премия для американских поэтов. А как же иначе? У него же было две родины: США и Англия. Бродский и об этом не забыл сказать:

Склоняя лица сонные свои,
Америка, где он родился, и –
и Англия, где умер он, унылы,
стоят по сторонам его могилы.

Скончавшийся в возрасте 76 лет Т. Элиот похоронен в Ист-Кокер, деревне в Сомерсетшире (Англия), поскольку именно из этого селения в середине XVII века его предок Эндрю Элиот отправился в Северную Америку. Нашел он последний приют на исторической Родине, рядом со своими далекими прародителями.

***

Если вдуматься, то можно увидеть наличие общих черт в характере, отношении к жизни и, главное, в творчестве этих двух одаренных личностей. Бродский четко уловил пульсирующие точки сходства и откликнулся на смерть Элиота умным и проникновенным стихотворением. И все же убеждена, что Бродский стоит на ступеньку выше. В отличие от прекрасно образованного Элиота он не получил высшего образования на Родине, а эмигрировав – не владел иностранными языками. Пришлось ему многое осваивать путем самообразования. И он добился многого. Доказательством служит получение Нобелевской премии  (1987 год) и признание его заслуг на второй имперской родине, где он стал Поэтом-лауреатом США (1991 год). А что стоит за этим? Чувство зависти американских истинных профессоров-славистов, интриги, а порой и неприкрытое злорадство. Тяжело бывает носителям  «шапки Мономаха» во все времена.

***

Послесловие первое. После написания статьи, Галина Соколова, которой посвящена данная работа, откликнулась дополнением. И недаром прозвучало имя Цветаевой. Именно ее Бродский считал  лучшим поэтом XX века.

Итак: «Хочу привести слова Иосифа Бродского из статьи, посвященной стихотворению М. Цветаевой «Новогоднее», из книги «ФОРМА ВРЕМЕНИ: Стихотворения, эссе, пьесы». Эридан, 1992.

«7 февраля 1927 года в Беллевю под Парижем Марина Цветаева закончила «Новогоднее» – стихотворение, являющееся во многих отношениях итоговым не только в ее творчестве, но и для русской поэзии в целом. По своему жанру стихотворение это принадлежит к разряду элегий, т. е. к жанру, наиболее в поэзии разработанному; и как элегию его и следовало бы рассматривать, если бы не некоторые привходящие обстоятельства. Одним из обстоятельств является тот факт, что элегия эта – на смерть поэта.

Всякое стихотворение «На смерть…», как правило, служит для автора не только средством выразить свои ощущения в связи с утратой, но и поводом для рассуждений более общего порядка о феномене смерти как таковом. Оплакивая потерю (любимого существа, национального героя, друга или властителя дум), автор зачастую оплакивает – прямым, косвенным, иногда бессознательным образом – самого себя, ибо трагедийная интонация всегда автобиографична. Иными словами, в любом стихотворении «На смерть» есть элемент автопортрета. Элемент этот тем более неизбежен, если оплакиваемым предметом является собрат по перу, с которым автора связывали чересчур прочные – подлинные или воображаемые – узы, что-бы автор был в состоянии избежать искушения отождествить себя с предметом стихотворения».

Полагаю, в свете данного фрагмента становится более очевидной тема собственного конца в разбираемом на данной странице стихотворении И. Бродского «Стихи на смерть Т.С. Элиота».

***

Послесловие второе. Не могу сразу забыть то, что вызвало мое удивление. Интерес к этому стихотворению продолжился и, в конце концов, поняла, что «Стихи на смерть Т.С. Элиота» по сути своей во многом повторяют стихи Одена «На смерть Йетса».
Таким образом, всплыло еще два имени. Но это уже отдельная история, начало которой уходит во временном аспекте в северную ссылку Бродского, когда у него появилась возможность ознакомиться с поэзией метафизиков

© Г.В. Магницкая, сентябрь 2016 г.

Отзывов: 7

  1. galina
    25.09.2016 в 07:19 | #

    Галя, Вы пишите: «Не осознавая этого момента, Бродский уже описал свой конец».

    Как знать, в случае Бродского, его поразительной, гениальной способности проникновения в сути и смыслы, казалось, просто невозможные порой для смертного, быть может, он, если и не предвидел свою смерть в январе, то моделировал, выстраивал ее версию.

  2. galina
    25.09.2016 в 09:35 | #

    Галя, важную вы высказали мысль, вернее, слово – моделировал. Именно так я и думала, но не смогла выразить вербально.

  3. galina
    25.09.2016 в 10:03 | #

    Галя, и еще. Вы написали:
    «Случайно буквально наткнулась на одну строчку – «…И дверь он запер на цепочку лет» . Именно запер, а не закрыл, не захлопнул, т. е. сразу возникает мысль о кончине».

    Думается, помимо слова «запер» в этой фразе существенно определение – «цепочка лет»!
    Какое образное определение краткости и хрупкости человеческой жизни – ЦЕПОЧКА ЛЕТ.
    Ведь даже и золотую цепочку (гениальной жизни) легко порвать самой слабой рукой. Достаточно нажать на курок или произнести бьющее наповал слово.

  4. galina
    25.09.2016 в 12:21 | #

    Все именно так. Важно учитывать и хрупкость человеческой жизни. Однако мне подумалось, что все же речь идет о продолжительности жизни. А она у этих поэтов оказалась слишком разной.

  5. Nathalie
    21.10.2016 в 18:54 | #

    Галина, большое спасибо за тонкую, проникновенную, умную статью.

  6. galina
    03.11.2016 в 17:29 | #

    Хочу привести слова Иосифа Бродского из статьи, посвященной стихотворению М. Цветаевой «Новогоднее», из книги «ФОРМА ВРЕМЕНИ: Стихотворения, эссе, пьесы».Эридан, 1992.
    «7 февраля 1927 года в Беллевю под Парижем Марина Цветаева закончила «Новогоднее» – стихотворение, являющееся во многих отношениях итоговым не только в ее творчестве, но и для русской поэзии в целом. По своему жанру стихотворение это принадлежит к разряду элегий, т. е. к жанру, наиболее в поэзии разработанному; и как элегию его и следовало бы рассматривать, если бы не некоторые привходящие обстоятельства. Одним из обстоятельств является тот факт, что элегия эта – на смерть поэта.
    Всякое стихотворение «На смерть…», как правило, служит для автора не только средством выразить свои ощущения в связи с утратой, но и поводом для рассуждений более общего порядка о феномене смерти как таковом. Оплакивая потерю (любимого существа, национального героя, друга или властителя дум), автор зачастую оплакивает – прямым, косвенным, иногда бессознательным образом – самого себя, ибо трагедийная интонация всегда автобиографична.
    Иными словами, в любом стихотворении «На смерть» есть элемент автопортрета. Элемент этот тем более неизбежен, если оплакиваемым предметом является собрат по перу, с которым автора связывали чересчур прочные – подлинные или воображаемые – узы, что-бы автор был в состоянии избежать искушения отождествить себя с предметом стихотворения».

    Полагаю, в свете данного фрагмента становится более очевидной тема собственного конца в разбираемом на данной странице стихотворении И. Бродского «Стихи на смерть Т.С. Элиота».

  7. Галина
    12.11.2016 в 17:08 | #

    Галина, спасибо! Очень ценное дополнение. Перенесу к себе, не обессудьте.

Ваш отзыв на galina

Ваш e-mail никогда не будет опубликован. Required fields are marked *

*
*

Вы можете использовать следующие теги: <a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <strike> <strong>