Фотопрогулки

Бабаева Елена Владиславовна

Продолжение рассказа.
Бабаева Елена. Детство
Бабаева Елена. Мои поиски
Рудольские. Большой Порек
Владислав Николаевич Рудольский
Констанция Николаевна Рудольская
Мама -Валентина Филипповна Рудольская

В Большую Мартыновку мама добиралась поездом. Поезд пришёл на станцию Зимовники после обеда. До Мартыновки ещё 60 км, автобусов в ту сторону уже не было, но стоял август, в разгаре уборочная страда. По шоссе шли один за другим грузовики с зерном. Мама с попутчиками остановили попутку, кабина была занята и им предложили ехать в кузове, доверху наполненным зерном. Кое-как, подпрыгивая на ухабах и рискуя свалиться с зерна, доехали до места. Конец дня, на улицах никого, идти до конторы около километра, а чемодан тяжёлый. Рядом – разрушенный храм, необыкновенно красивый, высокий, величественный даже в таком виде.

Храм Святой Троицы слободы Большая Мартыновка. 1950 и 1989 гг. [1]

Храм обнесён колючей проволокой. Около него — часовой. Мама подошла к военному и спросила, что он охраняет. «Склад стройматериалов» — ответил часовой. «А чемодан можно у Вас оставить?» — «Оставляйте!» Мама оставила чемодан и налегке пошла искать управление медчасти строительства гидроузла.

Отступление. Строительство Волго-Донского канала

Тут я сделаю отступление и поясню, куда попала моя мама по распределению в системе МВД.
Большая Мартыновка была частью первой грандиозной послевоенной стройки Волго-Донского судоходного канала, идея которого вынашивалась еще Петром I. В 1948 году Совет Министров СССР утвердил генеральную схему Волго-Донского судоходного канала, разработанную институтом «Гидропроект». А началось все в 1949 г., когда между Волгой и Доном развернулось грандиозное строительство канала, соединившего по завершении работ в одну водную артерию две великие русские реки.

В апреле 1950 г. был заложен поселок эксплуатационников, которому суждено было вскоре стать городом Волгодонском, где прожили всю свою жизнь мои родители.
Таким образом, своим рождением город обязан первой послевоенной стройке коммунизма – Волго-Донскому судоходному каналу имени В.И. Ленина. Канал этот был составной частью комплекса сооружений, в который входили также Цимлянский гидроузел и система оросительных каналов.

Проект был неимоверно трудным, потому что как ни близко подходят друг к другу реки Волга и Дон, соединить их самотечным каналом было невозможно, т.к. они лежат на разных уровнях: Волга значительно ниже Дона. Поэтому трасса канала была спроектирована в виде сложной лестницы из ступеней-шлюзов, по которым суда должны были подниматься и опускаться. Для питания канала, на шлюзование и испарение требовалось огромное количество воды. Решено было подавать ее из Дона. Проблема маловодья Дона разрешалась сооружением громадной плотины, которая, перегородив русло реки, поднимала бы ее уровень и образовала водохранилище. Перекачивать воду в канал, на вершину водораздела, должны были мощные водонасосные станции.

Необычайная по сложности задача стояла перед автором проекта. В практике мирового гидростроительства установился закон, согласно которому бетонные плотины можно ставить только на скальном основании. Донской грунт в районе станицы Цимлянской — это мелкозернистый песок. Автор проекта В.П. Лихачев доказал, что мощные железобетонные сооружения можно строить и на мягком грунте. Были разработаны новые методы защиты от грунтовых вод, новые скоростные способы строительства земляных плотин.
В 1949 по 1952 гг. развернулось строительство Волго-Донского канала и его основного сооружения – Цимлянского гидроузла.
21 сентября 1951 года было перекрыто русло Дона, и началось заполнение искусственного моря.
31 мая 1952 года осуществилась вековая мечта русского народа – соединение Волги с Доном.
27 июля 1952 судоходный канал был торжественно открыт, ему было присвоено имя В.И. Ленина.

Своеобразным символом Волго-Дона стали впервые примененные именно на этой стройке невиданные доселе гигантские землеройные агрегаты — шагающие экскаваторы ЭШ-14/65. Их построили на знаменитом свердловском заводе — Уралмаше. В журнале «Огонек» была опубликована фотография, на которой в ковше этого экскаватора-гиганта свободно разместился автомобиль «Победа». А другой фоторепортер усадил в ковш целый пионерский отряд… Длина стрелы такого экскаватора — 65 метров, глубина разработки грунта — до 45 метров, емкость ковша — 14 кубометров. Общая мощность 48-и электромоторов этой машины — семь тысяч киловатт.

Шагающий экскаватор ЭШ14.65 №1, введенный в эксплуатацию
в 1950 г. на водораздельной выемке Волгодонстроя. [2]

Перемещался экскаватор с помощью опорных гидравлических «лап». Внутри машины имелась собственная телефонная связь между обслуживавшими ее 17 рабочими. В смену экскаватор перемещал до пяти тысяч кубометров грунта.

Строительство камеры шлюза 15 судоходного канала. 1950 г. [3]

Он заменял, таким образом, труд десяти тысяч землекопов. Интересно, что при царе Петре I, когда была предпринята первая попытка строительства Волго-Донского канала, за три года было перемещено 650 тысяч кубометров земли, и работу эту, так и не доведенную до конца, выполняли 35 тысяч землекопов. Один только шагающий экскаватор сделал бы этот объем работ за два месяца!

Радио, газеты, киножурналы твердили о торжестве человека над природой, о перспективах, которые откроются перед жителями здешних мест, о новых растениях, что зацветут на орошённой земле… Вместе с тем всплывали пугающие слова: «зона затопления», «переноска берегов», «эвакуация»… И вот началось срочное переселение. Леса и сады на берегах и островах – рубить. Весной сдать государству «чистое дно».
На дне будущего моря остались территории более 140 хуторов и станиц, уникальные виноградники, прекрасные сады, древние городища.
Люди до конца не верили, что все станицы и хутора будут переселены, что Дон будет перегорожен плотиной и образуется водохранилище, что вода поднимется до 20 метров. Они говорили, что у «большевиков в носу сыро, чтобы остановить Дон». Но переселяться пришлось. Переселение проводилось в сентябре-октябре 1949 года. Чтобы перевезти дом с пожитками, надо было нанимать машину или другую технику. Рейс стоил 100 рублей, но техники не хватало, а холода подгоняли станичников, и многие платили по 200 и больше.

Дно будущего Цимлянского водохранилища. Подготовка к затоплению. 1949 г. [3]

Переселившиеся станичники из зоны Цимлянского водохранилища на новых местах приживались с трудом, в некоторых станицах не было питьевой воды (вода в колодцах была солёная), но нужно было жить, и люди сажали виноградники, фруктовые деревья, даже закладывали парки. Несмотря на близость лагерей, ни воровства, ни убийств не было.

То, что это была комсомольская стройка – миф. Добровольцев на строительстве было мало. Строительство велось в основном силами заключенных. Для этого в НКВД специально было создано управление «Волгодонстрой». 120 тысяч зеков под охраной пяти тысяч конвоиров работали день и ночь. Работали заключённые, кстати, с энтузиазмом: за перевыполнение дневной нормы более чем на 150% один день заключения шёл за три. Заключённым платили неплохую зарплату, и они могли её класть на сберкнижку, так что многие после освобождения становились не бедными людьми.

Работали также пленные немцы, которых пригнали рыть канал. Есть воспоминания некоего Эрвина Франца, перед самым концом войны мальчишкой мобилизоваванного в СС и после пленения оказавшегося на стройке. Он пишет, как в лагере всем заправляли уголовники, царила поножовщина, а администрация требовала лишь выполнения производственных норм. Кстати, в восьмидесятые годы постаревший Франц специально приехал в СССР, чтобы пройти по Волго-Дону. Больше всего его тогда поразили покосившиеся хибарки, некогда построенные для «канал армейцев». Бывший военнопленный не верил, что в них до сих пор могут жить люди.

Полуземляночные строения в посёлке Ново-Соленый. 1949 г. [3]

Встреча Дона и Волги произошла в 12 часов 55 минут в русле канала на середине между первым и вторым шлюзами.
Торжественный момент встречи двух великих рек – Волги и Дона. 31 мая 1952 г. [3]

Цимлянская ГЭС. Водосливная плотина. 1953 г. [4]

Открытие плотины Цимлянское ГЭС. 1952 г. [3]

Так выглядит плотина в наши дни

… И сегодня, проходя по каналу, чувствуется грандиозность строительства. Не даром Жак-Ив Кусто, увидев Волго-Дон, назвал его восьмым чудом света.

Вид на камеру шлюза №15 при заходе со стороны шлюза №14. [5]

… 27 июля 1952 года состоялось торжественное открытие Волго-Донского судоходного канала имени Ленина. От Волги до Дона пошли корабли! А на месте 149 хуторов и станиц, на месте заливных лугов, ковыльных степей и лесных массивов раскинулось Цимлянское море.

Цимлянское море. 2018 год

Начало трудового пути. Мартыновка

Итак, выпускница Краснодарского медицинского института Валентина Тедло, прибыла на, так называемую комсомольскую стройку, в посёлок Новая Мартыновка. «Комсомольская стройка» была обнесена колючей проволокой, кругом вышки с охраной, вход в зону только по пропускам. В зоне было два лагеря – мужской и женский. Для заключённых в лагерях была своя медсанчасть, работали там, в основном, также заключённые врачи и медсёстры. Для вольнонаёмного состава была своя санчасть, обслуживающая только строителей и работников лагерей, куда и послали по распределению моих будущих родителей. Персонала здесь постоянно не хватало, поэтому обязывали работать заключённых вместе с вольнонаёмными.

На территории стояли дома для персонала и строилось также новое жильё, в основном сборные домики, в том числе и для работников санчасти. Домики были без удобств, отопление – печное. Кстати, снабжение на территории было хорошее. Мама вспоминает, что в магазине стояли бочки с красной икрой и врачи из районной поликлиники, которые не имели пропусков, иногда просили её покупать икру.

Так вот пришла мама в санчасть, а рабочий день уже кончился, в управлении был только дежурный, который направил маму в гостиницу. Гостиница представляла собой небольшой финский домик без удобств из трёх комнат. В маленькой сидела дежурная, а две других были мужской и женской, мужская была проходной, а в женской уже жила семья с ребёнком. Маму подселили к семье на свободную кровать. Муж с женой оказались очень милыми людьми, познакомились, стали расспрашивать маму и узнав что она врач, обрадовались. Оказалось, что в санчасти нет гинеколога, а маме в институте очень нравилась гинекология и особенно акушерство. Всё складывалось отлично, вероятно, можно будет заняться любимым делом!

Утром после оформления в отделе кадров мама пошла в поликлинику вольнонаёмного состава. Главный врач сразу спросила: » Какая у Вас специализация?» – специализации никакой, так как в то время выпускались врачи общего профиля (врач-лечебник ), специализацию получали уже на рабочем месте, а впоследствии на курсах повышения квалификации. Узнав, что мама очень хочет заняться гинекологией, но никакого опыта не имеет, главный врач отвела её в Мартыновскую районную больницу, главврач которой Моисей Львович был гинеколог. Там мама должна была стажироваться, одновременно работая в своей поликлинике. К счастью, главврач оказался очень грамотным специалистом и многому научил маму. Она была несказанно рада, что её учили всему и не требовала никакой зарплаты. Её вызывали на любой сложный случай или операцию в любое время суток. Днём она работала в своей поликлинике вначале под присмотром, а потом самостоятельно, параллельно штудируя по ночам учебники.

Когда мама жила в гостинице, там же в проходной комнате жил и её будущий муж и мой папа. Там они и познакомились, к тому же принимали больных в одном кабинете, только в разные смены. Папа нашёл себе квартиру раньше, вскоре и мама нашла себе комнату прямо напротив районной больницы. Это была маленькая комнатка в двухкомнатной квартире, в другой комнате жила супружеская пара — майор МВД с женой. Мама прожила там недолго, Когда папа сделал ей предложение, она переехала к нему. Молодые сразу пошли в ЗАГС, чтобы расписаться, но оказалось, что работница ЗАГСА в отпуске, пришлось ждать две недели, чтобы их расписали и в декабре 1950 года они стали мужем и женой.

Свадьбы не было, их просто поздравили в поликлинике и всё. На квартире родители прожили недолго, мама забеременела и папа пошёл «выбивать» своё жильё. В это время сдавали несколько домиков, построенных для вольнонаёмного состава. Претендентов было много, но папа – фронтовик, орденоносец, закончил институт с красным дипломом, оба они были распределены в систему МВД с пометкой «предоставить жильё в первую очередь», к тому же мама была беременной. И квартиру паре дали! Это была собственно не квартира, а комната 9 метров в трёхкомнатной квартире, но зато своя! В двух других смежных комнатах поселили майора МВД, начальника охраны лагерей. Жена его ещё не приехала и он жил один. Мама хорошо готовила, по выходным пекла пироги, и они приглашали соседа пить чай. Однажды мама поставила тесто, и тут за ней прибежала санитарка – срочный вызов. Что делать? Мама попросила папу присмотреть за тестом и побежала в больницу. Папа стал «присматривать»… Тесто поднялось и стало вылезать из кастрюли. Что делать? Папа стал ложкой отбирать тесто в посуду поменьше, её не хватило, он взял что было под рукой и отложил туда тесто тоже… Когда мама вернулась из больницы, тестом было заполнено всё что можно! Мама посмеялась и всё привела в порядок, напекла пирожков и все дружно сели пить чай на кухне.

Вскоре приехала жена соседа. Она оказалась почти глухой, общаться с ней было трудно, нужно было кричать ей в ухо. К тому же она считала себя хозяйкой квартиры и, несмотря на то, что не работала, занимала кухню с утра до вечера. В конце концов папа не выдержал, поставил соседке условие : «До обеда кухня в Вашем распоряжении, а после обеда – наша» Конечно ей это не понравилось, и вскоре им предоставили отдельный коттедж, а вместо них заселилась семья тоже МВД-шника с двумя детьми. Жена его была совершенно неграмотная, старшему их сыну учёба давалась плохо и мама предложила с ним позаниматься. Вскоре мальчик стал учиться лучше. Взамен соседка предложила помогать маме с обедами – к её приходу печь была растоплена, бульон сварен, оставалось только заправить. Отношения с соседями были очень хорошие. Когда эта семья уехала (срок командировки мужа закончился), родителям дали две комнаты которые они занимали, а в их комнатку поселился новый сосед, юрист, работник прокуратуры, молодой неженатый парень Женя Беляков. Он был очень добрым, приятным молодым человеком. Часто после работы забирал меня на прогулку, пока мама готовила ужин, а потом ужинали все вместе. С Женей родители встретились лет через 15, уже в Волгодонске и дружба продолжилась…

Вообще жили тогда все дружно, заключённые тоже помогали чем могли, они соорудили мне кроватку и санки, в которых катали не только меня, но и брата. Когда мне исполнился год, решили отпраздновать и пригласили друзей, но со своей посудой, так как посуды в доме почти не было, а купить было негде. Одни из гостей принесли пять тарелок в подарок, они живы у нас до сих пор…

Однако случаи воровства всё же бывали, один из них произошёл и с моими родителями. По воскресеньям в Мартыновке была большая сельскохозяйственная ярмарка, где продавалось мясо, птица, рыба, зерно. Приезжали туда на машинах, лошадях, и даже на верблюдах. Торговцы начинали продавать продукты в субботу после обеда, называлось это «подторжек». Родители ходили на подторжек в субботу вечером. Однажды глубокой осенью они принесли с подоржка кусок мяса и квашеную капусту. Холодильников тогда, понятное дело, не было, и мама положила покупки на подоконник на веранде. Здесь же, на веранде все снимали свою обувь, и на верёвке сушилось бельё. У мамы были тогда ботики, подаренные ей ещё в институте тётей, она в них и ходила. Утром, выйдя на веранду, мама обратила внимание, что окно приоткрыто и капуста рассыпана из миски по подоконнику. « Странно!» – подумала она, и вдруг увидела, что пакета с мясом нет! Стала оглядываться вокруг – бельё было на месте а вот ботики, о, ужас – пропали! Это была её единственная осенняя обувь, не считая мелких галош на каблучке, которые одевались на туфли. Но в посёлке была такая грязь, что ходить в них было почти невозможно. Делать нечего, пришлось кое-как пробираться на работу. В это время в ОРС (отдел рабочего снабжения) завезли женские резиновые сапоги с широкими голенищами, прозванные в народе «кот в сапогах», но продавали их строго по разнарядке. Папа пошёл к начальнику ОРСа с просьбой продать сапоги, но получил отказ. «Сапоги только для строителей!» «Но ведь они женские!» – удивился папа. «Да» – сказал начальник,- будут носить их жёны». «Ну и ну» – сказал папа – «Жёны строителей, которые сидят дома и не работают, будут ходить в сапогах, а врач, которая их всех лечит, будет ходить босая?» И маме продали эти сапоги.

На шестом месяце беременности маме стало тяжело бегать на вызова по ночам, оперировать и совмещать работу в двух поликлиниках. Она пришла к Моисею Львовичу, чтобы отказаться от совместительства. Он начал уговаривать маму доработать до декрета. «Я буду Вам платить зарплату!», сказал он. Но мама отказалась, ей было действительно тяжело!  Рожать меня мама уехала в Медведовскую к своим родителям, папа поехал её сопровождать. Наш папа был всегда очень коммуникабельным, общительным человеком, с хорошим чувством юмора. Родители мамы встретили их радостно, накрыли стол. Папа очень хорошо пел, играл на гитаре и балалайке. За столом в шутку он спел Анне Ивановне частушку:

«Зять на тёще капусту возил,
Молоду жену в пристяжку водил.
А ну-ка, ну-ка, ну-ка тёща моя,
Тпру, стой молодая жена! »

Тёща юмора не поняла, обиделась, отношения испортились на долгие годы…. Вскоре папе нужно было вернуться в Мартынову, а через неделю мама родила меня.

Вернувшись в Мартыновку, мама должна была выйти на работу (послеродовой декрет был 42 дня ). С ребёнком оставались по очереди – мама работала с 8 до двух, а папа – с двух до восьми. Жили недалеко, и мама прибегала покормить ребёнка домой. Так я росла до шести месяцев. Когда мама задерживалась, папа выходил из положения просто – брал бинтик, нажёвывал туда печенья, завязывал, делал длинный хвостик и давал мне сосать эту «соску». Однажды, дав мне такую жвачку, он задремал, и когда мама пришла, то к ужасу обнаружила, что жвачка уже где-то в районе желудка. Хорошо, что хвостик был длинный! Потянув за него, мама достала жвачку.

В шесть месяцев меня отдали в ясли, теперь мама бегала меня кормить туда. Ясли только что открылись, в младшей группе было шесть детей от ноля до трёх лет. Таких маленьких, как я, было всего двое. Первое время я так кричала, когда меня оставляли там, что потеряла голос, но потом привыкла. Смотрели за малышами хорошо, детей вовремя пеленали, гуляли с нами, играли. Никаких памперсов тогда не было, а даже пелёнки и ползунки были в дефиците. Маме приходилось каждый вечер стирать мою одежду, сушить, утром гладить и одевать меня снова в те же одёжки.
В медчасти родители проработали до 1952 года. После открытия судоходного канала имени Ленина медчасть расформировали и папе предложили должность замначальника санотдела Оросительных сооружений системы МВД, маму пригласили туда же гинекологом в поликлинику.

Санотдел Оросительных сооружений Волго-Дона. 1952 г.
Мама и папа сидят вторые слева и справа

В 1953 году закончилось строительство оросительных сооружений, санотдел упразднили и всем работникам предложили свободное трудоустройство. Кому было куда уехать – уехали, а моим родителям ехать было некуда, им предложили работу в районной больнице посёлка Ново-Солёное Романовского района, и они согласились.
————————————
Примечания
[1] Источник
[2] Источник
[3] Источник
[4] Источник
[5] Источник